«Я не рисую котов, я ими разговариваю»

Чтобы сказать любую фразу, коту не надобны слова, – подметил когда-то Бодлер. То же – с картинами Элишевы Несис. Вы можете, конечно, думать, что видите кота. Но, рисуя кота, она имеет в виду не кота. А кота как составную часть человека. Как элементарную частицу его душевной механики.

С внутренней сутью котов вообще дело темное, как и с поисками таковых в темной комнате. С картинами Элишевы Несис – отнюдь. Если кто понимает. Оттого духовная роскошь этих картин, их антикварная глубина ощущаются даже через экран компьютера. Не стоит даже и пытаться этот стиль эксплуатировать: фальшиво выйдет.

- Эли, ты рисуешь людей, похожих на котов; котов, похожих на ангелов; и ангелов, похожих на людей и котов. Можно ли отнести тебя к адептам культа этих своевольных домашних божеств?

- Как истинная монотеистка, я служу только своей личной гималайской кошке. Правда, она носит обобщающее имя Кац, но это чистая случайность. Остальных котов я лишь окормляю.

- Когда-то мы были знакомы с писателем и поэтом Елизаветой Михайличенко. Семь лет назад от нее отделилась еще одна сущность (хотя, скорее, нужно не делить, а умножать) – Элишева Несис. Или, по-виртуальному, Эли7...

- В моей жизни всегда многое параллелилось. Я одновременно училась сначала в мединституте и вечерней художественной школе, затем в мединституте и заочно в Литературном институте. Приехав в Израиль, я поучилась там сям, в том числе в «Бецалеле», и много лет работала графическим дизайнером и иллюстратором. В какой-то момент я осознала необходимость структурировать этот творческий хаос, хотя бы по примеру Адама в Райском саду, давая названия каждому сгустку существующей энергии. Так осталась литератор Елизавета Михайличенко, появилась художница Элишева Несис, виртуальная моя ипостась уже лет шестнадцать зовется Эли7, а по документам я Элизабет Несис. В общем-то, это пляски с филологическим бубном вокруг одного и того же имени – Елизавета. Но мировой разум или его безмозглость мне отплатили за непонятки – неоднократно сталкивалась с тем, что, перетаскивая мои картины с сайта на сайт, их подписывают «Работа израильской художницы Н. Элишевой». А сколько суеты с чеками, выписанными на псевдоним...

- На волне всеобщей котомании (каюсь, у меня самой дома живет кот рыжий, объект неусыпной любви, тот еще субъект), во времена, когда «кота/вид сзади» рисует даже российский президент Путин, сеть буквально наводнена мэдскиллзами на заданную тему. Как ты относишься к подобному?

- Не люблю, когда юзают одну извилину, да и ту чужую – сразу приходит на ум, например, Котя Бориса Бергера. Я, кстати, писала об этом в своем блоге, вслед за путинским креативом. О том, что когда я семь лет назад стала рисовать людей, многие из них оказались похожи на котов или ангелов. И некоторые зрители восприняли это слишком напрямую – и еще сильнее, беззаветнее и скудоумнее полюбили котиков. Рисовать котиков стало модно. Фотографировать котиков стало модно. Говорить «мяу» стало модно. Розовые пуфыфтые кошечки в розовых соплях и слюнявчиках измусолили мониторы с той стороны. Знакомые художники пали, один за другим. Те, что покреативнее, делали это медленно и с позами. Плохие – сразу становились на четвереньки и за колбасу терлись о ноги котоманьяков… В общем, я не ощущаю себя участником этого «кошачьего концерта». Если переиначить известную фразу про мат, то я котов не рисую, я ими разговариваю.

- Кот – существо мистическое, пожалуй, самое мистическое из всех известных нам представителей земной фауны. Служат ли тебе прототипом – при изображении очеловеченных котов – некие мистические люди? Или всё это – автопортреты?

- Иногда это автопортреты, иногда это диагнозы, я же всё-таки бывший психиатр.

- Диагнозы комплиментарные – или, чаще, неутешительные?

- В психиатрии любой диагноз влечет за собой и горе, и радость. Иногда больной человек, который является источником горя для окружающих, переживает в этот самый момент прекрасные, яркие эмоции. Поэтому нет однозначного ответа. Это некое инакое состояние.

- Психологический экспрессионизм – так называют твою живопись. Согласна ли ты с этим определением?

- Да. Ведь психиатры бывшими не бывают – жизнь не позволяет.

- Увы... К кому-то, правда, прилетают ангелы. И эти ангелы – еще одна ипостась твоих персонажей. Как и коты, превращенные в «мартовских ангелов». Как и «больные ангелы», превращенные в котов...

- Давай считать, что мои ангелы – это мой личный художественный протест против определения человека, как «двуногое без перьев». Они как бы тоже проживают некие жизни, некие состояния. В том числе состояние игры. В каких-то картинах ангелы просто прикидываются котами. В принципе, это тоже составная часть человеческой натуры, которая может видоизменяться и быть такой, сякой и третьей. Есть некое течение взаимоотношений разных частей человеческой души, которое находится либо в противодействии друг с другом, либо во взаимодействии, либо в состоянии игры, либо в состоянии ссоры и так далее. То есть это некая фиксация определенных процессов.

- Будучи ангелами, твои персонажи наблюдают за городом с высоты кошачьего полета. Связано ли это с тем, что взгляд на горизонт, к которому стремилась перспектива, остался в живописи эпохи Ренессанса, и сегодня взгляд устремлен не в перспективу, а является скорее наблюдением сверху?

- Наверное, ведь заглянуть в бездну можно, только паря над ней. Как и звезды днем можно увидеть из глубины колодца.

- Наряду с ангелами, тебя посещают и бесы – если вспомнить твои «Ноктюрны» и «Бестиарии». Оттого ли, что при ночном освещении всё меняется? А может, это связано с поисками черной кошки в темной комнате?

- «Бес» – это одна из органичных составляющих психики. И ангельской, и кошачьей, и человечьей. И мое домашнее имя, кстати, раз уж мы завели разговор о моих именах, – это тоже одно из принятых сокращений от Элизабет. Вообще же, я невольница принципа Хименеса «Если тебе дали линованную бумагу – пиши поперек». Соответственно, чем больше я рисовала ангелов, тем больше думала о чертях. Сначала это вылилось в пьесу «Чёртов развод», которую мы с Юрием Несисом стремительно написали, оказавшись в Праге, затем ангелы мои стали шалить, безобразничать и прикидываться бесами и котами. Коты, впрочем, от них не отстают. Да и пусть, лишь бы они все были интересными, продуктивными и не поубивали друг друга в той самой «черной комнате».

- Кстати, порой все упомянутые герои достигают консенсуса – если вспомнить серию «Коты и ангелы Иерусалима»…

- Да, это моя любимая серия. И, как оказалось, не только моя. Мне даже странно, что более ста совершенно разных картин из этой серии разлетелись по всему миру. И до сих пор мне есть что еще сказать на эту тему. Собственно, вот ее краткое определение: «Серия «Коты и ангелы Иерусалима» посвящена взаимодействию самых мистических из земных животных – кошек с наиболее близкими нам небесными существами – ангелами. Да и в любом из нас обитают как ангелы, так и коты». Так что я пишу картины о людях, привлекая для этого кото-ангельские метафоры.

- Ваш совместный с Юрием Несисом сетевой проект «Виртуальный кот Аллерген» создал образ кота-поэта, причем не простого, а поэта-нетнеиста. Представь его, пожалуйста, тем, кто не знаком с этой легендарной личностью.

- Кот Аллерген – это еще один «бес», который предшествовал «Котам и ангелам Иерусалима». Еnfant terrible литературного рунета на рубеже веков. Поэт, известная сетевая личность, один из главных персонажей дилогии «И/е_рус.олим», неистовый расцарапыватель дутых апломбов, тонкий лирик с безбашенным драйвом и нежным, но стёбным сердцем, бретер и благородная душа. В чем-то сволочь, как и положено коту. В чем-то гений, как и положено поэту. Стихи кота Аллергена вот уже много лет популярны в интернете, выходили и в бумажных сборниках стихов, и отдельным сборником в издательстве «Геликон-плюс».

- Один из пунктов манифеста кота Аллергена гласит, что творчество виртуальной личности есть творчество самоценное, самостоятельное и дорогое. Цитирую: «Если Творец вдохнул в нас, дорогих, душу, то наступил момент, когда можно ее не испустить, а выдохнуть. Нетнеизм – это, в том числе, и уникальная возможность наблюдать за развитием своего оторвавшегося творческого протуберанца со стороны». Твоя собственная виртуальная личность разделяет эти взгляды?

- У меня больше нет «собственной виртуальной личности». Так, пара мелких клонов где-то пылятся. Но взгляды кота Аллергена мне очень близки. Мы с Юрой проверяли их на собственных шкурах. И для нас очевидный факт, что ни вместе, ни порознь мы не смогли бы написать то, что создала виртуальная личность по имени кот Аллерген. А вот личность эту создали мы, да. Но дальше она развивалась по своей логике, и творчество Аллергена – вполне автономно и самодостаточно. Подробно о возможности такого творческого метода можно узнать из статьи кота Аллергена «Постмодернизм? Нет, нетнеизм!».

- Когда кот Аллерген прекратил (как это ни прискорбно) свое существование, ты начала рисовать котов. Кстати, почему ваш дюпрасс лишил его виртуальной жизни?

- Для нас этот котик был, прежде всего, методом литературного исследования нового виртуального мира. Мы писали дилогию «И/е_рус.олим», а кот добывал для нас материал в интернете и редко возвращался без той или иной жирной крысы. Дописали текст – раскрыли тайну, кто водил кота. А сам кот этого не пережил, умер.

- И после его кончины ты начала рисовать котов. Был ли это своеобразный венок Аллергену, дань его светлой памяти?

- Просто, прожив хоть и виртуальную, но полноценную кошачью жизнь, начинаешь замечать в котах многое, чего не замечал прежде. И хочется поделиться этим знанием.

- Все твои коты – граждане Иерусалима? Или И/е_рус.олима?

- Коты не знают слова «или». Даже невинный вопрос «Ты будешь мясо или рыбу?» кажется им неуместным и ограничивающим в правах.

- И/е_рус.олим в вашем с Юрой романе – виртуальный город, тогда как физически вы проживаете в городе реальном. Стольном нашем граде Иерусалиме. Где та грань, за которой городская реальность превращается в Сеть?

- Эта грань называется по-разному: дисплей, монитор, экран. А если серьезно, то ответ не уместился в обычный роман, пришлось писать дилогию. Ну а по поводу города – я в принципе себя не вижу вне контекста Иерусалима. Я родилась здесь как художник, и, надеюсь, в каком-то смысле состоялась.

- Где в твоем Иерусалиме находится колыбель для кошки? И если таковая имеется, то из чего она сплетена?

- «Колыбель для кошки» – это игра в четыре руки, поэтому для меня это наша с Юрой иерусалимская проза и драматургия.

- Считается, что кошка не попала в ТАНАХ / Библию исключительно потому, что во времена оны еще не была приручена. Невзирая на то, что является вообще-то и испокон веков священным животным. Есть ли у тебя предположения на этот счет? Может, наши предки проигнорировали ее потому, что отрицали идолопоклонство?

- Есть у нас с Юрой предположение, что коты – это те самые легендарные животные «тахаши», из шкур которых Моше велел делать верхний полог скинии. Трудно представить, что в Синайской пустыне у вышедших из Египта евреев могли оказаться другие трёхцветные шкуры. А эвфемизм «тахаш» был использован исключительно из-за  котофобии Моше, о которой много рассуждал кот Аллерген в уже многократно упоминавшейся дилогии.

- Однажды ты сказала, что Главная Тайна Современного Искусства – оставить у зрителя ощущение, что так он и сам может, но не хочет. Боже упаси хоть как-то отнести твое искусство («как таковое», сказал бы Крученых) к Современному Искусству. Ни в коем разе, постучим по дереву (!), я не об этом. А вот о чем. Пришлось ли тебе самой в какой-то момент переучиваться на «не-современного художника», и вообще, легко ли это – быть не-современным художником в этой подлой современности?

- Слава Богу, мне не пришлось заморачиваться этой проблемой. Мои отношения с человечеством свелись к тому, что я не прогибаюсь под него, но и не пытаюсь прогибать его под себя. Вот, кстати, недавно кто-то из френдов в Фейсбуке спросил, как называется стиль, в котором я работаю. Я честно ответила, что по моему скромному мнению стиль этот называется «Нувоттакяразговариваю». И это чистая правда. Я социопат, не вхожу ни в какие тусовки, не встраиваюсь в «социальную свинью», не проталкиваюсь к кормушкам, не знаю, что нынче модно изображать на холсте и изображать из себя. Благодаря интернету я просто имею возможность разговаривать с миром посредством своих картин. И мир, к моему большому удивлению, почему-то хочет их видеть. Часто даже на стенах своих жилищ.